Циклонис снятся кошмары каждую чёртову ночь.
Она сжимается в маленький комочек под одеялом на громадной кровати в гулких покоях со сводчатым потолком.
Она ни за что, никогда и никому не признается, что ей страшно.
Но ей страшно до стучащих зубов и мелкой дрожи.
Всегда было страшно — только она никому не говорила.
И не скажет.
Никогда.
Владычице огромной империи не пристало бояться кошмаров, пускай даже липкая, чёрная до пустоты темнота обступает со всех сторон, пускай нет даже молний, которые бы давали хоть немного света, пускай всё, что у неё осталось — огромный дворец и огромная власть, да крохотный, холодный бирюзовый кристалл в ладонях.
Циклонис боится кошмаров до тихих всхлипов и кусания запястий, потому что она сама медленно превращается в один огромный, неуправляемый кошмар.
Одеяло не пропускает свет, но его нет и без того, так что лучше уж тут — в этом маленьком, душном, тёмном и хоть сколько-нибудь безопасном пространстве.
В одиночестве.
Потому что сегодня она не осмелилась его позвать. Язык не повернулся.
Потому что сегодня на голову давит тяжёлый мрак и под душным одеялом не остаётся даже сил для дыхания.
Потому что сегодня она видела самый страшный из всех своих снов.
***
Тёмному Асу никогда не снятся сны.
Ему никогда и не хотелось. Стоит просто представить, какие картинки могли бы вставать перед его глазами по ночам после всего, что в его жизни произошло.
Он не жалеет, нет.
Просто почему-то иногда ему начинает казаться, что порой даже самые сильные идеалы не стоят простых человеческих ценностей. И это действительно кажется ему странным.
Тёмный Ас точно знает, за что он сражается. Всегда знал.
Но почему-то иногда воспоминания режут по живому.
В такие ночи он не спит вообще.
За окном не было привычных вспышек ярко-алых молний и багровых облаков — только абсолютный мрак, казалось, с каждой секундой сгущающийся всё больше.
Ас внимательно вглядывается в стену напротив своей кровати и слушает темноту.
***
Он не знал, что он делает напротив огромных дверей.
Он не знает, зачем он пришёл сюда в эту ночь.
Она не звала его — он не смел приходить.
Не должен был.
Но почему-то — здесь.
***
Дверь открывается без скрипа — он входит бесшумно, мягко переступая с пятки на носок, и садится на пол рядом с огромной кроватью.
— Кто разрешил тебе войти?
Тишина.
— Зачем ты пришёл?
Тихий вздох.
— Не уходи.
***
Он думает что потом, пожалуй, его понизят или отстранят от дел; может быть, ему прямо сейчас влепят оплеуху или просто испепелят каким-нибудь особо мощным и разрушительным кристаллом.
Но он на миг перестаёт дышать и тянет одеяло на себя.
Циклонис цепляется пальцами за ткань так, как вовсе не положено могучей правительнице — отчаянно и испуганно.
Ас тянет сильнее и — резко дёргает.
Маленькая крепость падает и перед его взором предстаёт напуганный до слёз ребёнок.
До крупных, солёных слёз, стекающих по щекам. Огромные, опухшие от рыданий фиолетовые глаза, искусанные руки и крошечный бирюзовый кристалл, который Циклонис сжимала так, будто он был её собственным сердцем, оказавшимся у неё в руках.
— Я... видела, как ты умер. Во сне. Своими глазами видела, как ты умирал. Рассыпался. Исчез.
Властный голос дрожал и был на два тона выше.
Циклонис сжалась в комочек, прижимая к себе кристалл и смотря на Аса так, как будто видит его впервые.
Он не отводит взгляд.
— Это я виновата. Во всём я была виновата. Ты... а как же я?.. как же...
Маленькая императрица глотает слёзы и вместо того, чтобы приблизиться к единственному живому человеку во всём огромном пространстве тёмных покоев — медленно отползает от него.
— ... одна? Ты ведь... только ты и...
Ас думает, что если его не понизят, не ударят и не вырубят, то просто убьют.
Ас думает, что он совершает глупость, а самое странное в том, что он впервые не понимает, зачем делает что-то.
Хотя — нет.
Не впервые.
Когда он пел испуганной маленькой принцессе колыбельные — он тоже не понимал.
Когда он готов был умереть ради того, чтобы жила эта глупая девчонка — не понимал.
Не понимает и сейчас, когда берёт в свою руку узкое запястье и тянет на себя.
Циклонис не возмущается, не кричит и не пытается его убить — просто истерично всхлипывает и слабо дёргает рукой.
Ладно.
Ас поднимается, садится рядом и осторожно прижимает императрицу лбом к своей груди.
Циклонис не понимает, как он смеет это делать.
Циклонис не понимает, зачем он это делает.
Циклонис очень слабо помнит, понимала ли она, зачем около недели, почти не спя, колдовала с кристаллами над своим бессознательным телохранителем, который чуть было не погиб по её вине.
Но ещё больше она не понимает, почему вдруг начинает рыдать. Громко, с хриплыми криками, дрожа и царапая его плечи.
Она не звала его.
Не хотела звать.
Что он делает здесь, в её пустых покоях, по гулким потолкам которых летают, словно летучие мыши, её кошмары, отталкиваясь от стен?
Они съедят её, она знала это, рано или поздно — съедят; сожрут заживо, поглотят изнутри, выльются в жгучее безумие, выедят сердце и загонят в самый дальний угол её испуганную душу. Останутся только страх и ненависть; осознание того, что она снова одна — со всей этой тьмой, со всем этим липким мраком.
Но его руки — мозолистые жёсткие ладони, усталые и крепкие, держат её запястье и осторожно гладят по макушке.
Как в детстве — когда тихая хриплая колыбельная разгоняла мрак, прогоняла кошмары и позволяла дышать спокойно и свободно.
— Ты только не смей умирать. — Голос охрип после получаса рыданий, а дыхание до сих пор не восстановилось. — Я запрещаю тебе покидать меня.
Тёмный Ас не знает, что движет им — человеком, который предал своего товарища ради того, во что он тогда верил, человеком, который спокойно отправляет на смерть других людей, человеком, который никогда и ничего не ценил выше своих идеалов — но он тихо дышит, уткнувшись в макушку своей повелительницы, маленькой императрицы, испуганной и отчаявшейся девочки.
— Я всегда буду здесь, — произносит он тихо.
— Обещай. — В её властном голосе — тихая просьба.
Всё внутри Аса вопит о том, что сейчас происходит что-то очень странное и он делает и говорит невероятную чушь, но...
— Обещаю, — тихо отвечает великий, ужасный и непобедимый Тёмный Ас и прикасается губами к виску Циклонис.
Гордая повелительница спокойно улыбается и расслабляется в его руках.
В Атмосе блещет первыми лучами рассвет.
Она сжимается в маленький комочек под одеялом на громадной кровати в гулких покоях со сводчатым потолком.
Она ни за что, никогда и никому не признается, что ей страшно.
Но ей страшно до стучащих зубов и мелкой дрожи.
Всегда было страшно — только она никому не говорила.
И не скажет.
Никогда.
Владычице огромной империи не пристало бояться кошмаров, пускай даже липкая, чёрная до пустоты темнота обступает со всех сторон, пускай нет даже молний, которые бы давали хоть немного света, пускай всё, что у неё осталось — огромный дворец и огромная власть, да крохотный, холодный бирюзовый кристалл в ладонях.
Циклонис боится кошмаров до тихих всхлипов и кусания запястий, потому что она сама медленно превращается в один огромный, неуправляемый кошмар.
Одеяло не пропускает свет, но его нет и без того, так что лучше уж тут — в этом маленьком, душном, тёмном и хоть сколько-нибудь безопасном пространстве.
В одиночестве.
Потому что сегодня она не осмелилась его позвать. Язык не повернулся.
Потому что сегодня на голову давит тяжёлый мрак и под душным одеялом не остаётся даже сил для дыхания.
Потому что сегодня она видела самый страшный из всех своих снов.
***
Тёмному Асу никогда не снятся сны.
Ему никогда и не хотелось. Стоит просто представить, какие картинки могли бы вставать перед его глазами по ночам после всего, что в его жизни произошло.
Он не жалеет, нет.
Просто почему-то иногда ему начинает казаться, что порой даже самые сильные идеалы не стоят простых человеческих ценностей. И это действительно кажется ему странным.
Тёмный Ас точно знает, за что он сражается. Всегда знал.
Но почему-то иногда воспоминания режут по живому.
В такие ночи он не спит вообще.
За окном не было привычных вспышек ярко-алых молний и багровых облаков — только абсолютный мрак, казалось, с каждой секундой сгущающийся всё больше.
Ас внимательно вглядывается в стену напротив своей кровати и слушает темноту.
***
Он не знал, что он делает напротив огромных дверей.
Он не знает, зачем он пришёл сюда в эту ночь.
Она не звала его — он не смел приходить.
Не должен был.
Но почему-то — здесь.
***
Дверь открывается без скрипа — он входит бесшумно, мягко переступая с пятки на носок, и садится на пол рядом с огромной кроватью.
— Кто разрешил тебе войти?
Тишина.
— Зачем ты пришёл?
Тихий вздох.
— Не уходи.
***
Он думает что потом, пожалуй, его понизят или отстранят от дел; может быть, ему прямо сейчас влепят оплеуху или просто испепелят каким-нибудь особо мощным и разрушительным кристаллом.
Но он на миг перестаёт дышать и тянет одеяло на себя.
Циклонис цепляется пальцами за ткань так, как вовсе не положено могучей правительнице — отчаянно и испуганно.
Ас тянет сильнее и — резко дёргает.
Маленькая крепость падает и перед его взором предстаёт напуганный до слёз ребёнок.
До крупных, солёных слёз, стекающих по щекам. Огромные, опухшие от рыданий фиолетовые глаза, искусанные руки и крошечный бирюзовый кристалл, который Циклонис сжимала так, будто он был её собственным сердцем, оказавшимся у неё в руках.
— Я... видела, как ты умер. Во сне. Своими глазами видела, как ты умирал. Рассыпался. Исчез.
Властный голос дрожал и был на два тона выше.
Циклонис сжалась в комочек, прижимая к себе кристалл и смотря на Аса так, как будто видит его впервые.
Он не отводит взгляд.
— Это я виновата. Во всём я была виновата. Ты... а как же я?.. как же...
Маленькая императрица глотает слёзы и вместо того, чтобы приблизиться к единственному живому человеку во всём огромном пространстве тёмных покоев — медленно отползает от него.
— ... одна? Ты ведь... только ты и...
Ас думает, что если его не понизят, не ударят и не вырубят, то просто убьют.
Ас думает, что он совершает глупость, а самое странное в том, что он впервые не понимает, зачем делает что-то.
Хотя — нет.
Не впервые.
Когда он пел испуганной маленькой принцессе колыбельные — он тоже не понимал.
Когда он готов был умереть ради того, чтобы жила эта глупая девчонка — не понимал.
Не понимает и сейчас, когда берёт в свою руку узкое запястье и тянет на себя.
Циклонис не возмущается, не кричит и не пытается его убить — просто истерично всхлипывает и слабо дёргает рукой.
Ладно.
Ас поднимается, садится рядом и осторожно прижимает императрицу лбом к своей груди.
Циклонис не понимает, как он смеет это делать.
Циклонис не понимает, зачем он это делает.
Циклонис очень слабо помнит, понимала ли она, зачем около недели, почти не спя, колдовала с кристаллами над своим бессознательным телохранителем, который чуть было не погиб по её вине.
Но ещё больше она не понимает, почему вдруг начинает рыдать. Громко, с хриплыми криками, дрожа и царапая его плечи.
Она не звала его.
Не хотела звать.
Что он делает здесь, в её пустых покоях, по гулким потолкам которых летают, словно летучие мыши, её кошмары, отталкиваясь от стен?
Они съедят её, она знала это, рано или поздно — съедят; сожрут заживо, поглотят изнутри, выльются в жгучее безумие, выедят сердце и загонят в самый дальний угол её испуганную душу. Останутся только страх и ненависть; осознание того, что она снова одна — со всей этой тьмой, со всем этим липким мраком.
Но его руки — мозолистые жёсткие ладони, усталые и крепкие, держат её запястье и осторожно гладят по макушке.
Как в детстве — когда тихая хриплая колыбельная разгоняла мрак, прогоняла кошмары и позволяла дышать спокойно и свободно.
— Ты только не смей умирать. — Голос охрип после получаса рыданий, а дыхание до сих пор не восстановилось. — Я запрещаю тебе покидать меня.
Тёмный Ас не знает, что движет им — человеком, который предал своего товарища ради того, во что он тогда верил, человеком, который спокойно отправляет на смерть других людей, человеком, который никогда и ничего не ценил выше своих идеалов — но он тихо дышит, уткнувшись в макушку своей повелительницы, маленькой императрицы, испуганной и отчаявшейся девочки.
— Я всегда буду здесь, — произносит он тихо.
— Обещай. — В её властном голосе — тихая просьба.
Всё внутри Аса вопит о том, что сейчас происходит что-то очень странное и он делает и говорит невероятную чушь, но...
— Обещаю, — тихо отвечает великий, ужасный и непобедимый Тёмный Ас и прикасается губами к виску Циклонис.
Гордая повелительница спокойно улыбается и расслабляется в его руках.
В Атмосе блещет первыми лучами рассвет.